11.04.2017 Международное информационное агентство «Фергана»
Восьмого февраля 2017 года в Туркменистане состоялся суд над группой из 18 человек. Все подсудимые – люди с высшим образованием. Некоторые из них сами учились в турецких учебных заведениях в Туркменистане, другие преподавали там, а иные после закрытия туркмено-турецких школ, лицеев и университета организовали собственный, по типу турецкого, бизнес. Именно это обстоятельство и дало основание туркменской фемиде обвинить всех в связях с движением турецкого религиозного проповедника Фетхуллаха Гюлена и вынести приговор по тяжким статьям Уголовного Кодекса Туркменистана, предусматривающим даже высшую меру наказания.
По совокупности все подсудимые были приговорены к 333 годам лишения свободы. Журналист Атаджан Непесов ознакомился с текстом приговора (на туркменском языке) судебной коллегии по уголовным делам Ашхабадского городского суда, пообщался по интернету с родственниками некоторых осужденных и неожиданно для себя заметил параллели с приговорами к расстрелам в период сталинских репрессий.
* * *
Слава Всевышнему, мне не пришлось жить в «эпоху вождя всех стран и народов». Однако из книг Шаламова, Солженицына и других авторов, а также из кинофильмов мне известно, как в ту зловещую пору запускалась и безостановочно работала изобретенная Сталиным репрессивная машина в лице наркомата внутренних дел (НКВД), судебных «троек», так называемых «особых совещаний», и, конечно же, ГУЛАГа – главного управления лагерей. Тяжелый, мрачный осадок в душе оставался после чтения таких книг. Утешало лишь то, что страшный 37-й год остался в истории, ушел безвозвратно в прошлое.
Но вот на днях, 4 апреля, прочитав один приговор на родном туркменском языке, понял: нет, времена сталинских репрессий не канули в Лету, в преображенном и осовремененном виде они настали в бердымухамедовском Туркменистане.
Ксерокопия вынесенного еще 8 февраля судебного вердикта случайным образом оказалась в распоряжении радио «Азатлык» — туркменской службы Радио Свобода, и если бы не этот случай, то о 18 жертвах туркменской репрессивной машины международная общественность вряд ли бы узнала. По крайней мере, очевидно, что сделано для этого все было очень тщательно.
Во-первых, суд проходил в закрытом режиме в здании следственного изолятора управления полиции Ахалского велаята. Как известно из истории, точно так же было и во времена массовых репрессий в тридцатые годы XX века. Во-вторых, та же «тройка» судей, что и в 37-ом, лишь сами они — наши современники: М.Халмырадов (председатель), О.Худайгулыев и Б.Аннагулыев (заместители), гособвинитель Б.Сейитмаммедов.
Вот только участие в ашхабадском процессе адвокатов несколько отличает нынешнее судилище от того, что было 80 лет назад, хотя особого влияния на ход судебного разбирательства, на оглашенный приговор это обстоятельство никак не повлияло, да и защитников на 18 подсудимых было всего 4 и их доводы в расчет приняты не были.
Как работали «швеи» в мундирах и погонах
Родственники некоторых подсудимых, с которыми удалось связаться через интернет, убеждены в том, что данное уголовное дело от начала до конца носило заказной характер. «Скроили» его в политических кругах Турции и Туркменистана, а «сшито» оно было белыми нитками «швеями» в мундирах. «Такое ощущение, что от начала и до конца исполнялось чье-то особое поручение, если хотите, специальный заказ, — написала сестра одного из осужденных. — И требование заказчика, или заказчиков, было ни чем иным, как раскрутить групповое преступление с предварительным сговором, осудить по таким статьям уголовного кодекса Туркменистана, чтобы местные обыватели не испытывали бы и капли жалости к осужденным, а лишь удовлетворение от свершившегося возмездия».
И туркменская фемида блестяще справилась с поставленной задачей, но не в соответствии с нормами уголовно-процессуального кодекса и правилами судопроизводства, а с использованием различного арсенала подлых, грязных, недозволенных методов работы, которыми успешно пользовались работники НКВД периода сталинизма.
«Они прошли через все круги ада, о существовании которого в Туркменистане знают разве что сами палачи и их жертвы», — написал родственник одного из 18 осужденных.
Под словом «ад» подразумеваются шантаж и угрозы, физическое и психическое насилие, издевательства и нестерпимые пытки электрическим током, после которых любой, даже самый выносливый, начинает, как говорят на ментовском жаргоне, «заливаться соловьем», давая нужные следствию показания и признавая вину в немыслимых деяниях, подтверждая участие в преступлении нужных следствию лиц.
Выписка из приговора Ашхабадского городского суда является не только аналогом вердикта сталинских внесудебных органов, но и, как документ из далекого прошлого, порождает массу вопросов, на которые нет ответа. Например, почему при обвинении по идентичным статьям УК Туркменистана ровно половина подсудимых (9 человек) получила по 12 лет лишения свободы каждый, а оставшиеся – высшую меру наказания, то есть 25 лет с конфискацией имущества, с отбыванием первых 5 лет в тюрьме, а оставшихся 20 — в колонии строгого режима?
Такое расхождение в сроках по одним и тем же статьям, подпунктам и частям родственники объясняют так: «потолок» дали тем, кто не признал свою вину, не дал показания на людей, которых власти также хотели бы видеть на скамье подсудимых, и кто сумел выдержать все виды изощренных экзекуций, устраиваемых в туркменских застенках. По 12 лет присудили тем, кто, как говорят в таких случаях, «сломался», «сдал других», «сотрудничал со следствием».
Принять и понять такое толкование родственников можно. И не только потому, что они являются лицами заинтересованными, но и потому, что другого, более обоснованного, с логической и правовой точек зрения, объяснения вроде бы и нет.
Или вот другой вопрос. Почему, несмотря на то, что статьи 177 (возбуждение социальной, национальной или религиозной вражды) и 275 (организация преступной группы либо участие в преступном сообществе, финансирование преступных структур) не предусматривают проведение судебных слушаний в закрытом режиме, заседание проходило в строго охраняемом помещении СИЗО, без присутствия родственников подсудимых и представителей общественности? Понятное дело, не хотели, чтобы кто-то со стороны обратил внимание на нестыковки и противоречия в показаниях обвиняемых, на другие нарушения закона.
Но дело, как пояснил уже после суда ашхабадский адвокат, оказывается, в другом: единственному из подсудимых — учителю математики и информатики из Тедженской школы №11 Мекану Язмырадову, было инкриминировано обвинение по статье 136 часть 3 УК Туркменистана — удовлетворение половой потребности в извращенных формах, и это и дало суду формальное основание провести процесс над всеми остальными обвиняемыми в закрытом режиме.
Бросается в глаза тот факт, что группе людей, никак не связанных между собой, занятых в разных сферах деятельности, проживавших в четырех разных велаятах Туркменистана, вынесен один приговор. Как оказались вместе учителя математики, географии, английского языка, безработные на момент суда люди, преуспевающие бизнесмены, граждане с разницей в возрасте между некоторыми из них в 16 лет? Да все просто, ведь это — обычная для Туркменистана практика: чем больше людей окажется в группе, чем страшнее статьи уголовного кодекса, тем весомей и значимей станет выглядеть выполненная работа. Но если «заказ» поступает с самого верха, то всё исполняется с особым рвением, грубо и цинично. Скрупулезность в поисках доказательств вины, основательность и тщательность в каждом пункте обвинения — этого нет и в помине!
Про правовой нонсенс из 4-х адвокатов на 18 подсудимых сказано выше, но вот еще один любопытный момент, от которого так и веет духом судебно-следственного произвола и беззакония 37-го года.
В приговоре есть пункт, предусматривающий передачу изъятой в ходе следствия религиозной литературы в количестве 113 экземпляров «специальной группе по работе с религиозными группами и анализу литературы, печатной продукции на религиозную тему». Другими словами, анализ будет проводиться после оглашения приговора, а до того эта литература не была подвергнута экспертизе, чтобы быть признанной литературой, способствующей возбуждению религиозной вражды? Будь она таковой, ее постигла бы участь изъятых мобильных телефонов, компьютеров, флешек и других предметов хранения информации, то есть уничтожению. Сейчас получается, что приговор уже вынесен, а литература только будет рассматриваться спецгруппой по анализу на предмет степени религиозности ее содержания.
Турецкий заказ и туркменское исполнение
В приговоре суда нет ни слова о причастности подсудимых к движению турецкого религиозного проповедника Фетхуллаха Гюлена. Однако по Ашхабаду уже ползут слухи о том, что команда на разоблачение «туркменских гюленистов» дана лично самим Бердымухамедовым после того, как ему поступил такой заказ от турецкого коллеги Реджепа Эрдогана. А в Туркменистане так: раз президент сказал, то, считай, всё – исполнители автоматически получают полный карт-бланш, у них окончательно развязываются руки, никто особо не заморачивается соблюдением законов, прав человека и элементарных норм морали.
Известно, что Бердымухамедов, обращаясь к Эрдогану, часто называет его «тюрк доганым» — мой турецкий брат. Так вот, за последние годы он уже во второй раз исполняет просьбу своего названного брата. По словам высокопоставленного чиновника в системе образования Туркменистана (его имя и должность не разглашаются из соображений безопасности), предыдущий заказ из Турции был на закрытие многочисленных туркмено-турецких школ, лицеев, языковых и компьютерных образовательных центров «Башкент», основанных и финансировавшихся гюленовским движением «Хизмет». Турецкая модель обучения пользовалась повышенным спросом у родителей, заинтересованных в том, чтобы их дети получили качественное образование, пусть даже на платной основе.
По последним сообщениям из Ашхабада, в туркменской столице закрывается турецкий госпиталь – единственное медучреждение в стране, специалистам которого туркменистанцы доверяли. Местные знатоки общественно-политической жизни считают, что это, возможно, продолжение турецкого заказа на выявление и разоблачение так называемых гюленистов в Туркменистане. По их словам, первый этап арестов прошел среди работников системы образования и сферы предпринимательства, теперь, мол, настал черед очистить от вероятных сторонников турецкого проповедника и ряды медиков.
Исполняя заказ своего «брата», Бердымухамедов, по словам ашхабадцев, конечно же, преследует и собственные цели. Отправляя за решетку образованных, грамотных специалистов, умелых, мыслящих по-современному предпринимателей и руководителей, состоятельных людей, власть Бердымухамедова посылает всем туркменистанцам своеобразный сигнал-предупреждение: вот так будет со всеми, кто намерен кучковаться, свободно излагать свои мысли, высказывать собственное видение ситуации. Самое печальное то, что этот невидимый сигнал улавливается, воспринимается адресатами. Как результат — большинство населения страны все больше погружается в тьму страха.
Атаджан Непесов (псевдоним туркменского журналиста в эмиграции)
Распечатать | Сохранить в PDF | Отправить другу
