Массовые нарушения жилищных прав в Ашхабаде накануне V Азиатских игр
Власти Туркменистана накануне V Азиатских игр в закрытых помещениях и по боевым искусствам принудительно выселяют собственников жилья в Ашхабаде без адекватной компенсации, заявили сегодня Туркменская инициатива по правам человека (ТИПЧ) и Human Rights Watch.
Для придания городу единообразного облика также систематически сносятся пристройки и дополнительные постройки, при этом собственникам не обеспечивают возможности судебного обжалования. V Азиатские игры в закрытых помещениях и по боевым искусствам должны пройти в столице Туркменистана 17 — 27 сентября 2017 г. Ожидается участие порядка 8 тыс. спортсменов из нескольких десятков стран. «Ради того чтобы к Азиатским играм превратить Ашхабад в беломраморный город, тысячи людей лишаются собственного жилья или вынуждены ютиться в малопригодных для жизни условиях, — говорит Фарид Тухбатуллин, исполнительный директор ТИПЧ. — Игры продлятся всего 10 дней, а людям, которые остались без нормального жилья или вообще без крыши над головой, придется страдать годами, если только они не получат нормальную компенсацию».
Правительство Туркменистана должно обеспечить получение собственниками и жильцами, которые подверглись принудительному выселению, справедливой и достаточной компенсации за утраченное имущество и понесенные в связи свыселением расходы, считают ТИПЧ и Human Rights Watch. Власти должны незамедлительно предпринять шаги в интересах того, чтобы жители столицы, оставшиеся без компенсации или без жилья из-за проектов инфраструктурного и архитектурного обновления, имели доступ к эффективному юридическому механизму, который обеспечивал бы им возможность оперативного получения справедливой компенсации и других надлежащих средств правовой защиты. Изъятие недвижимости, выселения и снос жилых домов в рамках широкомасштабных работ по обновлению и улучшению архитектурного облика столицы происходят на всей территории Ашхабада на протяжении почти двух десятилетий и все это время сопровождаются грубыми нарушениями права на частную собственность и достаточное жилище, отмечают обе правозащитные организации. Однако в последние пять лет масштабы и интенсивность сноса и нарушений этих прав заметно выросли в контексте подготовки к Азиатским играм.
Туркменистан принадлежит к числу самых закрытых государств мира, и Игры дают редкую возможность вынести ситуацию с правами человека в этой стране в фокус международного внимания. В президентских постановлениях говорится, что снос домов и обновление архитектурного облика Ашхабада в преддверии Азиатских игр осуществляются «в целях создания наиболее благоприятных условий для культурного досуга населения и гостей города… в эпоху могущества и счастья».
Собственники идущих под снос жилых помещений имеют право на получение либо «равноценного» жилья, либо денежной компенсации, однако во многих случаях, задокументированных ТИПЧ и Human Rights Watch, предоставляемые в рамках компенсации квартиры оказывались значительно дешевле общей стоимости изъятого имущества или слишком тесными для семьи. Во многих случаях домохозяйства, состоявшие порой из 10–15 человек, получали всего лишь двух- или трехкомнатную квартиру. В других ситуациях собственников жилья выселяли еще до того, как были сданы квартиры, предназначенные для переселения, в результате чего людям приходилось в течение некоторого времени снимать жилье за свои деньги.
Некоторые сталкивались с неудовлетворительным качеством предоставляемого в рамках компенсации жилья, включая протечки в перекрытиях, неработающие лифты и другие проблемы. Власти также принуждали собственников соглашаться на «улучшенные» варианты переселения — но с выплатой разницы между оценочной стоимостью изъятого жилья и новой квартиры, которая в одном случае составила эквивалент 25 тыс. долларов. При этом оформление нового жилья в собственность увязывалось с выплатой полной суммы.
Жители Ашхабада, которые пытались оспаривать изъятие у них домов или добиваться лучших условий компенсации, сталкивались с отказом в праве на справедливый суд, угрозами оставить их без крова, а в ряде случаев — с притеснениями или запугиваниями со стороны властей. Выселения и снос домов в Ашхабаде противоречат обязательствам Туркменистана в части обеспечения права на достаточное жилище по Международному пакту об экономических, социальных и культурных правах, который это государство ратифицировало в 1997 г.
Для людей, выселяемых из их домов, предусмотрен целый ряд гарантий, в том числе: добросовестное консультирование со стороны властей; надлежащее уведомление в разумные сроки; информирование о выселении и о будущем использовании этой земли; предоставление адекватной компенсации или альтернативного жилья; обеспечение средств правовой защиты; предоставление юридической помощи.
Международное право запрещает «принудительное выселение», которое определяется как временное или постоянное выдворение отдельных лиц, семей или сообществ из жилья или с земли без предоставления доступа к надлежащим правовым или иным защитным механизмам.
«С помощью Азиатских игр власти пытаются повысить международный престиж Туркменистана, — говорит Рейчел Денбер, замдиректора Human Rights Watch по Европе и Центральной Азии. — Но едва ли кого-либо сможет воодушевить то, как безжалостно они сгоняют людей с обжитых мест и третируют собственников недвижимости».
Подробности и примеры отношения к выселяемым семьям приводятся ниже.
Атмосфера тотальных репрессий
Правительство Туркменистана жестко контролирует все аспекты жизни общества и систематически подавляет свободу ассоциации, выражения мнений и религии. Страна фактически полностью закрыта для любого внешнего мониторинга. Те, кто позволяет себе даже минимальную критику власти, подвергаются угрозам, притеснениям или лишению свободы. Государство не терпит никакой независимой гражданской активности. Немногие активисты, которые занимаются правами человека, находятся под плотным наблюдением и подвергаются немалому риску.
Информацию по десяткам случаев для этого материала ТИПЧ и Human Rights Watch собирали именно в такой обстановке тотальных репрессий. Все приводимые случаи принудительного выселения и сноса домов относятся к последним четырем годам, большинство — к периоду 2015–2016 гг. Мы интервьюировали туркменских активистов и адвокатов, которые отслеживают ситуацию, и изучили обращения граждан в вышестоящие инстанции, а такжепрофильное внутреннее законодательство и международные нормы. Human Rights Watch и ТИПЧ направляли руководству Туркменистана письмо с предложением прокомментировать выводы наших исследований, однако ответа не получили.
Случаи полного сноса жилья
Неадекватная компенсация
В статье 29 закона Туркменистана «О собственности» установлено, что государство может изъять собственность «лишь в случаях и порядке, которые установлены законодательством Туркменистана, с предоставлением собственнику равноценного имущества или возмещением ему в полном объёме убытков, причинённых прекращением права собственности». Статья 27 Жилищного кодекса 2013 г.гласит, что при сносе частного жилого помещения в связи с изъятием земельных участков для государственных и общественных нужд «собственнику, проживавшим совместно с ним членам его семьи, а также иным лицам, постоянно проживающим в этих помещениях до сноса жилого помещения…, по выбору собственника взамен предоставляется в частную собственность другое равноценное благоустроенное жилое помещение… или выплачивается компенсация в размере стоимости сносимого жилого помещения, его вспомогательных хозяйственных зданий, иных сооружений и насаждений».
Однако Human Rights Watch и ТИПЧ не известно ни об одном случае за последние пять лет, когда собственнику недвижимости предоставлялся бы такой выбор. Более того, в целом ряде случаев натуральной компенсации власти, насколько можно судить, предоставляли жилье, которое не было «равноценным» и «благоустроенным». Вместо этого столичное управление государственным жилищным фондом (Горжилуправление) при расчете компенсации исходило из неполной информации, учитывая только площадь официально зарегистрированной недвижимости и только тех членов семьи, которые изначально были прописаны на этой площади, но не актуальную информацию о реальном размере семьи, площади дома и участка, а также о другом имуществе, которое утрачивается в связи с изъятием.
Домохозяйства, состоявшие порой из 10–15 человек, получали всего лишь двух- или трехкомнатную квартиру, хотя часть 3 статьи 70 Жилищного кодекса устанавливает, что размер предоставляемого жилого помещения должен быть не менее 12 кв. мжилой площади на человека. Так, в письме, которое семья Галковских написала президенту Туркменистана в январе 2017 г., рассказывается о том, как в том же месяце муниципальные власти выселили их большую семью в составе 10 человек из 4-комнатной квартиры в бараке, где они проживали в ожидании улучшения жилищных условий, в двухкомнатную квартиру. После того как семья отказалась подписывать согласие на переезд, муниципалитет подал в суд и быстро получил решение в свою пользу.
Во многих случаях изымаемая недвижимость состояла из дома с участком или квартиры на первом или втором этаже с надворными постройками или другими строениями, которые большая семья возводила по мере того, как дести вырастали и обзаводились собственными семьями. Такие дополнительные постройки, которые в той или иной комбинации могли включать летние кухни, ванные, бани, дополнительные спальни и даже небольшие отдельные домики, становились неотъемлемой частью домохозяйства. Статья 27 Жилищного кодекса не предусматривает учета площади дополнительных построекпри расчете компенсации в натуральной форме, однако предусматривает учет их стоимости в том случае, если собственник выбирает денежную компенсацию. Однако такого выбора собственникам не предоставлялось.
Одним из примеров может служить ситуация пожилой пары, которая до середины 2016 г. жила с взрослой дочерью и ее 16-летним ребенком в частном доме с дополнительной постройкой в ашхабадском районе Гажа.
Родители занимали основной дом, а их дочь с ребенком — дополнительный. При предоставлении компенсационного жилья власти засчитали только площадь основного дома и выделили семье всего лишь двухкомнатную квартиру.
В том же 2016 г. в том же районе имела место ситуация, когда домохозяйству из 17 человек взамен изъятой недвижимости предоставили двухкомнатную квартиру. Домохозяйство включало четыре семьи, которые совместно проживали в основном доме с тремя меньшими домиками и другими вспомогательными постройками. При расчете натуральной компенсации власти, как представляется, засчитали только площадь основного дома. Насколько можно понять, в обоснование этого власти ссылались на некий нормативный акт, исключающий из расчета компенсации площадь домов, построенных после 1985 г., однако копию этого акта семье выдать отказались.
Поскольку многие дополнительные постройки находились на этом участке в течение, как минимум, десяти лет, представляется маловероятным, чтобы муниципалитет не знал об их существовании. Более того, городские власти, судя по всему, не возражали против использования этих построек членами домохозяйства. Несколько осведомленных источников сообщали нам об устоявшейся практике, когда местные чиновники требуют взятку от собственников, которые собираются возводить дополнительные постройки на своем участке.
Домохозяйство в составе трех семей (в общей сложности — 15 человек) не получило адекватной компенсации при сносе их дома в Гаже в 2015 г. Их недвижимость состояла из основного дома, летней пристройки, кухни и бани, которые были построены на протяжении 20 лет по мере расширения семьи. Они пытались зарегистрировать дополнительные постройки в городском Бюро технической инвентаризации, но, как утверждают, получили отказ.
При расчете компенсации Горжилуправление засчитало только площадь основного дома и предложило большой семье трехкомнатную квартиру. На попытки объяснить, что этого недостаточно для размещения всех членов домохозяйства, чиновники предложили обращаться в суд с иском о разделе квартиры, предоставленной в качестве компенсации. Семья пожаловалась в прокуратуру, однако там ответили, что юридически оформлен только основной дом и что предоставленное в рамках компенсации жилье является равноценным.
После "благоустройства" остается хаос и разруха будто сюда падали бомбы или произошел некий природный катаклизм
При этом текущая экономическая ситуация в Туркменистане и отсутствие государственной программы субсидированных кредитов или ипотеки не оставляли семьям каких-либо вариантов. Им приходилось либо соглашаться на предложенную сделку, либо оставаться без крыши над головой. После ряда обращений в прокуратуру муниципальные власти разрешили таким семьям переезжать в новое жилье, однако документы на собственность выдавались только после выплаты всей суммы заявленной разницы. В большинстве изученных нами случаевна это давался год, в одном — полгода.
В итоге схема компенсации, при которой людей обязывали доплачивать за предоставляемое взамен изъятого жилье, приводила к утрате прав собственности. Так, в середине 2016 г. в Гаже была изъята недвижимость у двух семей (в общей сложности — 10 человек). Каждой семье дали по квартире большей стоимости, чем изъятое имущество. В Горжилуправлении им сказали, что они смогут зарегистрировать эти квартиры на себя и получить документы на собственность только после выплаты разницы.
В открытом обращении Виктории Мелиховой к президенту Туркменистана 28 июня 2016 г. говорится, что ей и ее сестре, которые жили с семьями в доме на ул. Арчманская в Ашхабаде, городские власти вместо равноценного жилья сначала предложили трехкомнатную квартиру.
После этого была предложена четырехкомнатная, но с доплатой. Мелихова пишет: «Мы стали просить две раздельные двухкомнатные квартиры, на что нам ответили берите 4-комнатную с доплатой в 14 тысяч долларов США и выплатить должны мы эту сумму за полгода» (орфография и пунктуация оригинала сохранена). Таких денег у них не было, и в итоге Мелиховой с мужем и сыном пришлось соглашаться на меньшую квартиру и к тому же делить ее с семьей сестры. При этом городские власти зарегистрировали новое жилье на мужей Мелиховой и ее сестры, хотя снесенныйдом принадлежал женщинам на праве наследования. ТИПЧ и Human Rights Watch располагают сведениями о еще девяти семьях, которые в 2015 г. жаловались на то, что взамен изъятого под снос жильяим предлагали квартиры большей площади с доплатой. Размер доплаты варьировался, однако ни одна из семей не могла себе позволить требуемую сумму.
Отказ в компенсации
Human Rights Watch и ТИПЧ также получена информация о нескольких случаях в 2015 г., когда собственникам жилья в принципе отказывали в какой-либо компенсации. В таких случаях факт многолетнего пользования имуществом не оспаривался, однако власти ссылались на отсутствие действительных документов на право собственности и другой технической документации — претензии разнились от отсутствия разрешения на строительство до неправильной печати на свидетельстве о собственности.
Неудовлетворительное состояние квартир, предоставляемых в рамках компенсации
Статья 27 Жилищного кодекса прямо устанавливает, что собственнику изымаемого для государственных и общественных нужд жилого помещения и постоянно проживавшим там лицам предоставляется «равноценное благоустроенное жилое помещение». Однако ТИПЧ и Human Rights Watch задокументировали несколько случаев, когда предоставляемое в рамках компенсации жилье явно не соответствовало критериям благоустроенного.
Елену Белоусову с мужем в декабре 2016 г. выселили из двухкомнатной квартиры в связи с изъятием жилья под снос и дали квартиру в недостроенном доме. При этом чиновники заставили Белоусову подписать согласие на переезд без осмотра квартиры, пригрозив, что в противном случае она вообще останется на улице.
Общая площадь предоставленной квартиры была на 13 кв. м меньше, при расчете компенсации Горжилуправление не приняло во внимание проживавшего с Белоусовой мужа, с которым она состояла в официальном браке с 1999 г., но который не был прописан в изъятой квартире. Еще одной проблемой для семьи стал лифт в новом доме, не работавший в течение пяти месяцев после переезда, вследствие чего мужу Белоусовой с больными ногами приходилось пешком подниматься на восьмой этаж. При дожде по стенам текла вода и нарастала плесень.
Амангозель Амандурдыеву с семьей без предупреждения выселили из собственного дома в Ашхабаде в 2013 г. За годы проживания на земельном участке сама Амандурдыева, ее сестры, братья и родители благоустроили его и вырастили сад. Дом состоял из четырех просторных жилых комнат, двух веранд, столовой, двух ванных комнат, душевой, кухни, гардеробной, кладовки; во дворе был построен гараж, в саду были разбиты цветники, росли ценные породы деревьев и виноградники.
Новая квартира была предоставлена Амандурдыевой только через несколько месяцев, поскольку власти не сообщили ей о необходимости подачи письменного заявления.
При этом, хотя ей обещали квартиру в «элитном» доме, ее и ее брата с семьей, которые были прописаны в изъятом доме, вынудили переехать в трехкомнатную квартиру, инженерное состояние которой оказалось неудовлетворительным. Амандурдыева написала письмо президенту, в котором рассказывает: «Квартиры сырые… и постоянно затапливаются водой, свет постоянно гаснет в квартирах и подъездах…, вместо трех положенных чиллеров [кондиционеров] работает один… Из подвала вонь — там постоянные затопления канализации. Сточные воды каждый месяц текут и снаружи по улице рядом с домом». Она неоднократно обращалась в прокуратуру и вместе с соседями жаловалась в различные инстанции, однако чиновники так по существу и не отреагировали на эти обращения.
Другим примером служит история 2015 г., когда местные власти переселили несколько семей в убогое общежитие с толком не работающими туалетами и душевыми и периодическими перебоями с водой. Эти семьи написали несколько обращений в Комиссию по рассмотрению жалоб на незаконные действия должностных лиц, но никакого ответа не получили. Только после обращения в прокуратуру им письменно обещали переселить их в микрорайон МИР-7, когда домбудет сдан. Human Rights Watch и ТИПЧ не удалось выяснить, было ли и в каком объеме выполнено это обещание.
Мурат М. с семьей остались без жилья весной 2017 г., когда местные власти снесли их дом в районе Берзенги, прилегающем к спорткомплексу, где будут проходить Азиатские игры. К тому моменту дом под переселение еще не был сдан. Мурату пришлось за свой счет снимать квартиру, возмещения этих расходов он не получил, хотя Жилищный кодекс требует в таких случаях предоставлять временное жилье. Через три месяца Мурат с семьей въехали в новую квартиру, однако в доме оставались существенные недоделки. В частности, не работал лифт, и престарелая мать Мурата оказалась фактически запертой в квартире на восьмом этаже.
Уведомление о сносе
И Жилищный кодекс, и закон «О собственности» предусматривают право собственника жилья обжаловать решение об изъятии недвижимости под снос до начала работ. Однако для этого необходимо наличие надлежащего заблаговременного уведомления. Такое уведомление, если даже собственник не планирует обращаться в суд, также важно для того, чтобы должным образом подготовиться, в том числе аккуратно демонтировать все ценное: системы отопления, плиточные покрытия и т.п.
Поскольку жителей Ашхабада заблаговременно не предупреждали сносе, они были лишены как возможности обжаловать его, так и возможности подготовиться к выезду, что нередко приводило к утрате дорогих материалов. Адвокат Гульбахор Г., которая несколько лет занимается вопросами сноса жилья в столице, утверждает, что не знает ни одно го случая, когда собственники получали бы надлежащее заблаговременное уведомление.
Она не исключает, что жители могут не настаивать на получении официального уведомления, опасаясь, что власти воспримут такое требование как открытую конфронтацию. В результате люди «живут в неизвестности, не зная, что они получат [в виде компенсации] и когда их будут сносить».
Упоминавшаяся выше Амангозель Амандурдыева в своем письме президенту жалуется на то, что их дом снесли так быстро, что они потеряли «архив, рукописи, большую библиотеку отца — все, к чему трепетно мы долгие годы всей семьей относились. Также мебель, посуду и многие другие ценные вещи. Не говорю уже о том, что уникальные деревья, кустарники и цветы в саду моментально растащили какие-то люди, приглашенные хякимликом».
Случаи частичного сноса жилья
С целью обеспечить единообразие архитектурного облика городской застройки к Азиатским играм власти требовали от жителей сносить пристройки/дополнительные постройки и другие строения на участке и вырубать сады.
Во многих, хотя и не во всех случаях такие строения возводились без разрешения. Статья 21 статьи 21-22 Жилищного кодекса предусматривает, что власти могут потребовать устранить изменения, произведенные без разрешения или без согласия соседей, если это затрагивает их интересы, но при этом допускается возможность сохранения произведенных изменений по решению суда.
Human Rights Watch и ТИПЧ не выявлено ни одного случая, когда власти задним числом разрешали бы собственникам сохранить изменения. Собственникам также не сообщались ясные правовые основания необходимости массового сноса пристроек/дополнительных построек в Ашхабаде, и в такой ситуации жители не могли воспользоваться своим правом обратиться в суд с иском о сохранении произведенных изменений.
Мы располагаем копией письма вице-премьера муниципальному чиновнику, в котором говорится: «В связи с предстоящими международными мероприятиями в Ашхабаде, а так же в связи с указанием президента превратить в ближайшее время Ашхабад в современныйбеломраморный город необходимо срочно привести в надлежащий вид жилые дома и прилегающие территориив микрорайонах МИР 1,2,3,4,5,6 и Гаудан А, Б, В.…
Такие же работы прошу провести по всему городу». Почти во всех задокументированных нами случаях частичного сноса муниципальные чиновники говорили жителям, что это делается «к Играм».
В марте–апреле 2015 г. жители Ашхабада сообщали о массовой «расчистке» столицы в предшествовавшие месяцы: сносились дополнительные постройки, гаражи и летние домики, часть которых к тому моменту существовала уже до 15 лет. Работы шли по всему городу: как заметил один из жителей, «буквально везде, где в поле зрения были пристройки, заборы, дворы и гаражи».
Во многих случаях власти заставляли жителей оплачивать снос и не оказывали им никакой помощи по благоустройству участка после того, как бульдозеры сносили пристройки/дополнительные постройки.
В качестве примера можно привести историю Мерве М., которая жила на втором этаже пятиэтажки в центре Ашхабада. 15 лет назад ее семья существенно расширила однокомнатную квартиру за счет балкона, выходящего на задний двор, получив необходимые согласования. Весной 2016 г. муниципальные власти заставили ее устранить перепланировку и привести квартиру в «первоначальное состояние». Никакой компенсации она не получила, хотя стоимость квартиры уменьшилась.
Отсутствие заблаговременного уведомления
Как и в случаях полного сноса, городские власти заблаговременно не предупреждали жителей о частичном сносе: иногда люди узнавали об этом за несколько часов, власти требовали устранить изменения в кратчайшие сроки. В некоторых случаях, когда жители отказывались сносить пристройки/дополнительные постройки, муниципальные чиновники грозились пригнать бульдозер или пригласить представителя прокуратуры, что могло быть чревато трудно предсказуемыми санкциями для собственников.
Летом 2016 г. муниципальные власти снесли у Бориса Б. дополнительные постройки, включая летнюю кухню во дворе дома, где у него была квартира на первом этаже. В 2009 г., когда Борис возводил эти строения, он дал взятку городским чиновникам, и до 2016 г. никаких вопросов к их законности не возникало. Однако летом 2016 г. ему было приказано снести их как «незаконные», поскольку они не были зарегистрированы. В начале лета местные чиновники обходили микрорайон дом за домом и говорили жильцам первых этажей, что все дополнительные строения пойдут под снос. Каких-либо письменных распоряжений на этот счет не предъявлялось, Борису было только сказано, что это делается к Азиатским играм и что «когда Игры пройдут, можешь снова строить».
Дилара Д., которая живет напротив спорткомплекса, где будут проходить Азиатские игры, рассказала, как муниципальные власти в 2015 г. потребовали от ее семьи снести пристройку к квартире: «Мы расширили квартиру за счет балкона. Заставили снести. Это половина кухни. Мы потратили на это тысяч десять долларов,… недавно большой ремонт сделали. Мебель сохранили, но кучу денег потеряли».
Рахим Р. живет на первом этаже одной из ашхабадских многоэтажек. Весной 2016 г. чиновники из муниципалитета вместе с госбезопасностью потребовали снести террасу, площадку для отдыха во дворе и ворота — «из-за Азиатских игр». Его также заставили спилить деревья в саду.
Угрозы, притеснения, административный арест
ТИПЧ и Human Rights Watch также известно о четырех случаях, когда жители Ашхабада, возражавшие против выселения или сноса, подвергались со стороны муниципальных властей угрозам, притеснениям и аресту. Упоминавшая выше Виктория Мелихова в своем обращении к президенту рассказывает, как в мае 2015 г. муниципальные чиновники угрожали ей и ее детям арестом на 15 суток, если они в течение 12 часов не освободят помещение, хотя на тот момент он обжаловала решение о выселении в суде: «Мы им сказали, что подали в верховный суд и решения городского суда у нас на руках до сих пор нет и мы не съедем, пока не получим решений с городского и верховного судов. На что нам ответили “либо вы съедите в течении 12 часов, либо мы вас посадим на 15 суток вместе с детьми”» (орфография и пунктуация оригинала).
В 2015 г. муниципальные чиновники потребовали от Натальи Н. убрать цветник, ко торый она разбила во дворе своего многоквартирного дома в центре Ашхабада. Ей было сказано, что она «не имеет права» сажать цветы на муниципальной земле. Она просила оставить цветник, но ее арестовали на 15 суток, а цветник убрали.
Источники: Human Rights Watch, Туркменская инициатива по правам человека
Распечатать | Сохранить в PDF | Отправить другу
