Тюремный комплекс «Овадан-Депе»
02.04.2017 Нургозель Байрамова (Гундогар)
Рассмотрение второго периодического доклада Туркменистана в КПП ООН
Члены Комитета против пыток сформулировали свои рекомендации не на пустом месте: буквально по каждому пункту они имеют конкретные примеры, за каждым нарушением прав стоят реальные люди — и не только жертвы этих нарушений, но и те, кто их совершал.
Недавней публикацией Заключительных замечаний Комитета ООН по правам человека завершился для Туркменистана очередной цикл обсуждений в договорных комитетах ООН докладов по выполнению ряда конвенций в области прав человека. Минувшие полгода ознаменовались тремя такими событиями: это обсуждение 21-22 ноября 2016 г. в Комитете против пыток (КПП) выполнение Международной конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных и унижающих достоинство видов обращения и наказания; 30 ноября–1 декабря 2016 г. в Комитете по ликвидации расовой дискриминации (КЛРД) — Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации и 8-9 марта 2017 г. в Комитете по правам человека (КПЧ) — Международной конвенции о гражданских и политических правах.
Можно сделать небольшую передышку и к концу года начать подготовку к новым обсуждениям сначала — в Комитете по экономическим, социальным и культурным правам, а затем — в Комитете по ликвидации дискриминации в отношении женщин.
Следует отметить, что Туркменистан, неоднократно подвергавшийся резкой критике за нарушение сроков подачи этих докладов, в последние годы старается не нарушать действующее правило и представлять их в соответствующие договорные комитеты регулярно — один раз в пять лет. Также следует отметить и повышение их качественного содержание, чему в немалой степени способствовали усилия международных экспертов ПРООН (Программа развития ООН), Управления верховного комиссара ООН по правам человека и Европейского Союза, обучавших туркменских коллег составлению периодических докладов, а заодно и расширявших их кругозор по части международных стандартов в области прав человека и их практического применения.
Этот факт отмечается также членами комитетов ООН, однако высокий градус их критических замечаний в значительной степени сводит на нет значимость положительных оценок, которые воспринимаются исключительно как протокольный реверанс в сторону страны, представляющей тот или иной доклад. Основные претензии всех, без исключения, комитетов — это отсутствие фактического и статистического материала, свидетельствовавшего бы о том, что Туркменистан прочно встал на путь соблюдения прав человека. Члены комитетов ООН, подавляющее большинство которых — юристы международного уровня, имеющие огромный опыт в деле защиты прав человека, прекрасно разбираются в ситуации и могут отличить реальное положение дел от бездоказательно дакларируемых «успехов» и «достижений».
Из года в год туркменская сторона слышит упреки в отсутствии фактических сведений о выполнении международных конвенций, а также усовершенствованного в соответствии с ними внутреннего законодательства. Даже в тех случаях, когда требуется подтверждение или опровержение вполне конкретных нарушений, когда называются конкретные фамилии людей, права которых нарушены представителями властных структур, члены делегации, выражаясь фигурально, делают «покерфейс» и продолжают свой бесконечный пересказ содержания внутренних законодательных актов.
В интересах получения обстоятельной информации по тем или иным вопросам, в работе договорных комитетов предусматривается многоступенчатая процедура, включающая, кроме заключительных замечаний и рекомендаций, просьбы о дополнительном уточнении данных, напоминания о ранее сделанных замечаниях и составление предварительного вопросника по темам предстоящего обсуждения. То есть государству предоставляется возможность в полной мере осветить интересующую комитет проблему. Но даже и при этом зачастую туркменские чиновники либо «плавают» в теме и отвечают невпопад, либо неуклюже изворачиваются, либо вообще делают вид, что впервые об этом слышат, не брезгуя подчас заведомо ложными сведениями. Так, на неоднократные запросы относительно результатов расследования причин смерти осужденной журналистки Радио «Азатлык» Огулсапар Мурадовой следует циничный ответ о том, что женщина «совершила суицид путем самоповешения» и что никаких допонительных расследований не требуется.
Что касается вопроса о недавнем нападении на другую журналистку Радио «Азатлык» Солтан Ачилову, было заявлено, что следствия по делу не проводилось, так как доказательств участия полиции в этом нападении не было и сама Ачилова на этом расследовании, оказывается, не настаивала. То есть, получается, если женщину избили негодяи в штатском, им ответственность нести не придется?! И сомневаюсь, что Ачилова, открыто демонстрировавшая на камеру следы побоев, «забыла» заявить в правоохранительные органы о произошедшем инциденте.
Или: члены Комитета против пыток просят рассекретить местонахождение лиц, содержащихся под стражей без связи с внешним миром, при этом называются конкретные имена: Борис и Констинтин Шихмурадовы, Батыр Бердыев, Рустам Джумаев, Тиркиш Тырмыев, Тагандурды Халлыев, Сердар Рахимов, Гулгельды Аннаниязов, Бахрам Сапаров и Сапармамед Непескулиев. Они спрашивают, намерено ли правительство отказаться от практики содержания осужденных без связи с внешним миром и предоставить информацию о их местонахождении, планирует ли оно освободить из-под стражи тех, кто признан ООН жертвами произвольных задержаний, а также сообщить о мерах, которые были приняты для того, чтобы восстановить нарушенное право заключенных на встречи с адвокатами и свидания с близкими.
Последовал ответ: осужденные, о которых идет речь, «находятся в местах лишения свободы на основании приговоров судов, вынесенных в соответствии с совершенными ими преступлениями» и «пользуются всеми правами, которые предусмотрены Уголовно-исполнительным кодексом Туркменистана». Все! Ни вам местонахождения, ни уведомления родственников, ни встреч с адвокатами! Что это, как не возмутительное, преступно равнодушное отношение к сотням людей — самим осужденным и их близким, которое беззастенчиво демонстрируют люди, называющие себя «защитниками прав человека», а на деле способные лишь на то, чтобы без конца публично смаковать не то что до последней статьи — до последней буковки содержание законов, которые любой заинтересованный человек может и сам прочитать в интернете?! Хочется задать еще один вопрос: были ли предоставлены родственникам или даже самим заключенным копии этих приговоров и о каких таких «правах» идет речь, если нарушено основополагающее право человека — право на жизнь?!
Другой пример: на просьбу представить за конкретный период времени и в разбивке по местам лишения свободы информацию о количестве случаев смерти в заключении, предположительно произошедших по вине государственных должностных лиц, количестве начатых расследований по таким случаям, публикации результатов этих расследований, возбуждении уголовных дел и их итогах, следует заранее заготовленный ответ: «В Департаменте исполнения наказания МВД Туркменистана проводятся расследования по всем случаям смерти в местах лишения свободы. В каждом исправительном учреждении Туркменистана, а также Департаменте исполнения наказания МВД ведется учет всех случаев смерти в заключении. Фактов смерти в местах лишения свободы в результате пыток и жестокого обращения не зарегистрировано». А вот просьба выступившего в ходе рассмотрения доклада члена КПП Алессио Бруни прокомментировать имеющуюся у него информацию о смерти в колонии LB-K/11 (г. Сейди, Лебапский велаят) в период с марта 2015 г. по март 2016 г. 93 заключенных и указать причину смерти, осталась без ответа.
Стоит ли удивляться тому, что Туркменистан на протяжении всего периода так называемого «тесного и плодотворного сотрудничества» с ООН не счел возможным присоединиться к Международной конвенции для защиты всех лиц от насильственных исчезновений, а также к Факультативному протоколу к Международной конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных и унижающих достоинство видах обращения и наказания, предполагающему создание в стране системы регулярных посещений мест, где находятся лишенные свободы лица, осуществляемых независимыми международными и национальными органами. Власти же прекрасно понимают, чем это грозит имиджу государства! По той же причине остается открытым вопрос о визитах в страну десятка спецдокладчиков ООН, в том числе, по пыткам, внесудебным преследованям, произвольным задержаниям, независимости судей и адвокатов, торговле людьми, свободе собраний и ряду других актуальных проблем. Правда, прозвучала где-то информация, что в ближайшее время будут приглашены спецдокладчики по образованию и здравоохранению, но в Туркменистане обещанного принято ждать не три, а все десять лет!
Но ведь не зря говорится, что вода камень точит! Долгое время туркменские власти «стыдливо» уклонялись от обсуждения вопроса о пытках и избегали даже само слово «пытка», заменяя его словосочетанием «причинение вреда здоровью». Но в конце концов, под давлением международного сообщества, в августе 2012 года (!) были вынуждены дополнить УК Туркменистана соответствующей статьей «Пытка», о чем с гордостью сообщил КПП в ходе рассмотрения второго периодического доклада глава официальной делегации Туркменистана замминистра адалат Меред Таганов. И хотя в докладе отмечалось, что с момента принятия данной статьи до представления доклада в Комитет против пыток, то есть, за 3 с лишним года «дела по данной категории судами Туркменистана не рассматривались», это еще не значит, что людей в туркменских тюрьмах, колониях и СИЗО не пытали.
Рассмотрев второй периодический доклад Туркменистана, КПП выдал целый ряд рекомендаций, во многом повторяющих рекомендации пятилетней давности по причине того, что они Туркменистаном выполнены не были. Упор был сделан на необходимости тщательно фиксировать и расследовать все факты применения пыток и наказывать виновных в этих действиях. Становится очевидным, что заявление властей о том, что пыток в Туркменистане нет, КПП ООН не принял.
Было однозначно рекомендовано прекратить применение метода насильственных исчезновений и содержания заключенных в условиях полной изоляции; освободить правозащитников и журналистов, которые были взяты под стражу в качестве наказания за их профессиональную деятельность; изменить условия содержания заключенных, включая медицинскую помощь, питание, соблюдение санитарно-гигиенических требований, обеспечение занятости; исключить возможность применения насилия в тюрьме, включая изнасилования и другие формы сексуального насилия, расследовать все случаи нарушений и наказать виновных; исключить в ходе судебно-следственных мероприятий использование против обвиняемых показаний, полученных от них самих либо от свидетелей с применением пыток; фиксировать и расследовать все случаи бытового, или домашнего насилия, наказывать виновных и предоставлять помощь пострадавшим; исключить применение карательной психиатрии и насильственного помещения в психиатрические лечебные учреждения по причинам немедицинского характера.
Не сомневайтесь: члены Комитета против пыток сформулировали свои рекомендации не на пустом месте: буквально по каждому пункту они имеют конкретные примеры, за каждым нарушением прав стоят реальные люди — и не только жертвы этих нарушений, но и те, кто их совершал, кто пытал, заключенных и издевался над их близкими, кто избивал беззащитных и кто скрывал эти преступления, кто выносил «заказные» приговоры и исполнял противоправные распоряжения. Просто они дают Туркменистану время на «явку с повинной», и в качестве первого шага просят представить к 7 декабря 2017 года информацию, касающуюся содержания десятков людей под стражей без связи с внешним миром, и раскрыть сведения о судьбах и местонахождении всех лиц, содержащихся в подобных условиях или числящихся исчезнувшими, о случаях запугивания и репрессий в отношении правозащитников, журналистов и их родственников, угроз в их адрес, арестов и заключения в места лишения свободы за их профессиональную деятельность.
Специально для «Гундогара»
В следующем материале данного раздела речь пойдет о рассмотрении второго периодического доклада Туркменистана в Комитете по правам человека.
Распечатать | Сохранить в PDF | Отправить другу
